– Как мне помочь моим близким? – с надеждой спросил я. – Как найти Макса и Марию? Как уберечь Риту?
– На Господа своего уповай, да не устыдишься вовек. Да вразумит тебя Господь в нужное время, и даст мудрость. Вспоминай, как исходили сыны Израилевы из Египта в землю обетованную, как шли они через море Чермное по воде, аки посуху, а войско фараона, шедшее вслед, было потоплено. И не ищи того, кого ты ищешь… Он далеко…
Отец Александр говорил иносказаниями. Похоже, мои предположения недалеки от истины: он всерьез подозревает слежку и прослушивание. Действительно, в наше время совсем нетрудно установить микрофон-«пушку» или даже запустить какую-нибудь летающую, как комар, хитрую камеру слежения (я ничего не понимаю в шпионской технике, но знаю, что возможно практически все). Но… даже в исповедальне? Хотя, при всей дикости этой мысли, удивляться тут нечему, Корпорации, в погоне за мировым господством (сейчас я в этом не сомневался уже ни на грош), плевать на жизнь и на смерть. Так что им какая-то там этика, какая-то там порядочность?
Но… что означают намеки отца Александра? Что Алекс куда-то скрылся? Да, скорее всего. Иначе я бы ему дозвонился. Что мне нужно переправить Риту в безопасное место? Хорошо, а что делать потом?
– Когда пришел Христос, – продолжал епископ, – должно было одному пострадать за всех, дабы все спаслись. Всякий же, кто хочет последовать Христу, должен взять Крест Его и нести вслед за Ним, не страшась ни волн морских, зияющих поглотить идущего, ни преследующего верных фараона…
Мысли мои действительно прояснились, но, увы, не настолько, чтобы понять смысл услышанного. И спросить открыто тем более нельзя…
– Иди, сын мой. Прощаю и разрешаю все грехи, что на тебе. Исполняй свою епитимью, неси крест свой, доколе народ Израилев не спасется, и пусть волны мирские тебя не поглотят. Аминь.
– Аминь, – ответил я и спросил: – Святой отец, а что такое «звезда Полынь»? Я читал в Откровении, но не очень понял.
Он вздохнул и тихо ответил:
– Третья ангельская труба. Звезда, упавшая на источник вод.
– Это я прочитал. Но что это может означать?
Он пожал плечами:
– Есть много толкований этого выражения. Некоторые пятьдесят с лишним лет назад даже отождествляли «звезду Полынь» с Чернобыльской катастрофой, ведь растение чернобыльник – это один из видов полыни. Но вряд ли это единственный смысл, который здесь заложен. Многие, если не все, символы Откровения еще не разгаданы, и, возможно, их смысл откроется нам только в День Господень. Но зачем тебе это, сын мой?
– Это важно, – сказал я в странной уверенности, хотя о сне, породившем эту уверенность, рассказывать не стал. – Передайте А… Ангелу Господню, что звезда Полынь уже упала на источник вод.
– Прямо так и сказать? – от удивления епископ даже перешел на светский лексикон. Я кивнул:
– Это очень важно. Я не знаю, почему, но я уверен.
– Хорошо.
Я преклонил голову, чтобы принять благословляющее крестное знамение.
– Господь простил тебя, – тихо произнес отец Александр завершающие исповедь слова. – Иди с миром.
– Благодарение Богу, – ответил я.
И тут он неожиданно добавил:
– Помни о епитимье, неси крест свой подобно тому, как несу его я, – и вышел из исповедальни.
Выйдя следом, я еще постоял под многовековыми сводами, впитывая разлитый здесь покой и беззвучно молясь – туда, вверх.
Час спустя, уже почти свернув на улицу, ведущую к дому Анны, я заметил припаркованную напротив него машину. Ничего особенного в этом не было, но… загадочные намеки отца Александра, уклончивые и вместе с тем испытующие фразы Ритиного врача, неприметный тип, мелькающий возле лабораторного корпуса… и эта машина. Не того ли типа силуэт виднеется за ее стеклом?
Нет, так нельзя, это уже паранойя. Стекла тонированные, какой силуэт?
Но, с другой стороны… домой, кажется, тоже лучше не соваться. Отступив в тень дома, я свернул в подворотню и через минуту оказался на соседней улице.
Так, куда теперь? А не двинуть ли мне в приют? Не случайно же я на днях встретил нашего учителя литературы, который всегда очень хорошо ко мне относился. Прощаясь после недолгого разговора, он усиленно зазывал меня к себе в гости, в боковой флигель во дворе приюта, где этот старый холостяк жил вот уже… ох, даже не знаю, сколько лет. Идеальное убежище.
Старик обрадовался мне страшно. Весь вечер мы вспоминали былые дни, рассматривали альбомы с фотографиями, пили чай. И к полному восторгу добрейшего господина Карела, у него я и заночевал.
Уложил он меня в боковой комнатке, настолько крохотной, что кроме узкой кровати там почти ничего не помещалось. Пахло пылью и почему-то яблоками. Прислушиваясь к потрескиваниям старых стен, я раздумывал над своей «епитимьей». Нести крест так, как несет его отец Александр? Что это должно означать?
Лишь когда я, измучившись бесплодными размышлениями и устав проклинать собственную тупость, уже засыпал, меня осенило. Боже, до чего же просто – это значит, что связь с Алексом следует держать через отца Александра! И Риту, а также Макса с Марией, если они появятся, отправлять к нему же.
22.12.2042. Окрестности города.
Спецлаборатория репродуктивных дисфункций. Александр
Техника, как известно, стремится к миниатюризации. Знаменитый ЭНИАК – первый компьютер – весил чуть не тридцать тонн и состоял из нескольких десятков шкафов, занимавших зал изрядных размеров. А теперь куда более мощным «мозгом» обладают не то что телефоны, а даже часы. И это далеко не предел. Собственно, «пределом» являются только устройства ввода-вывода: крошечным дисплеем (мышью, клавиатурой и так далее) будет неудобно пользоваться. Но сегодняшние технологии, дающие возможность пользоваться виртуальными клавиатурами и экранами любого желаемого размера (я, кстати, так и не смог к этим голограммам приноровиться), позволяют обойти и этот «предел».
Так что ничего удивительного, что в двух относительно небольших грузовиках вполне может уместиться целая научная лаборатория, для которой полвека назад потребовалось целое здание.
Когда антикризисный Центр ООН был расформирован, а мои коллеги послушно и уныло разъехались кто куда, я по какому-то наитию, а может, из чистого упрямства выкупил основное оборудование Центра: чудесные, почти фантастические образцы новейшей аппаратуры, преимущественно японской разработки. Хотя кое-что, например, прицеп с мощной и компактной солнечной электростанцией, досталось нам и от российского ВПК. Да, я хотел продолжать исследования (и продолжил их!) – но не в Корпорации, не под контролем Ройзельмана. Здесь, далеко от города, в корпусах старой коневодческой фермы под моим «электронным руководством» работали три классных специалиста – люди, которым я всецело доверял и был уверен, что они не подведут. Они проверяли мои с Феликсом догадки и выполняли массу исследований по самым разным направлениям. Но увы, за три месяца напряженной работы этой «спецлаборатории» результат все еще оставался нулевым. Единственное утешение: отрицательный результат в науке – тоже результат – как-то уже не очень утешало.
И вот теперь я живу на нелегальном положении. Отец Александр неожиданно оказался очень полезным человеком со множеством знакомых. Мог ли я ожидать, что он, мой вечный оппонент, станет едва ли не самым ценным и уж точно самым надежным моим помощником?
Сегодня я появился в этой лаборатории в первый и последний раз. Появился, чтобы отдать приказ, который нельзя было доверить электронным сетям. Я многократно перестраховался и даже проверил прохождение военных спутников разведки на случай, если Корпорация уже получила доступ и к ним. Арендованную на чужое имя машину я оставил возле кафе в ближайшей деревеньке и последние пару километров проделал на своих двоих. Самое забавное, что и лаборатория, и ее оборудование были де-юре оформлены на Корпорацию.
На лицах ребят при моем появлении отразилась смесь удивления и испуга. Если шеф пожаловал собственной персоной, значит, что-то настолько не так, что грядут серьезные перемены. Персонал, двух парней и девушку, я подбирал с особой тщательностью: молодые аспиранты, холостые, практически «сироты», не привязанные к чему или кому бы то ни было и готовые к перемене мест. Ну и, разумеется, настоящие профессионалы. Должно быть, уже в момент расформирования Центра (до сих пор удивляюсь, с какой скоростью свернули его работу) я предчувствовал, что когда-то придется «уходить в подполье».
Все трое, хотя и были изумлены моим появлением до крайности, молчали. Они привыкли не задавать вопросов, терпеливо дожидаясь, когда я сам все объясню. А я вдруг растерялся. Смешно, но я не знал, как начать. Мне не было нужды задавать им вопросы о ходе работы – ежедневно я через анонимизатор и прокси-сервер заходил на «наш» (закрытый для посторонних) сайт, который хостился где-то на Багамах, и просматривал результаты их изысканий.
